Кинжал с красной лилией - Страница 66

Антуану стало немного не по себе. Его утягивали в смутные дебри мистицизма. Если он позволит Элоди продолжать, то оглянуться не успеет, как встанет под венец. Пора было отчетливо, по-военному поставить точку.

— Полагаю, вы преувеличиваете могущество моего отца, — скептически отозвался он. — Что касается меня, то я пришел сюда, желая убедиться в том, что все необходимое для погребения сделано. Оно состоится, к сожалению, только после моего возвращения.

— Возвращения? Неужели вы снова уезжаете?

— Да, именно так.

— И куда же, можно узнать?

— Туда, куда меня посылают. Я солдат, Элоди, и у меня есть начальники. Я повинуюсь их приказам. А у вас я искренне прошу прощения.

Он на ходу поклонился ей и поспешно направился к лестнице, но Элоди снова окликнула его:

— Антуан!

— Осмелюсь добавить, что я весьма спешу.

— Тем хуже! Нам еще нужно столько сказать друг другу!

— Придется подождать. И думаю, что для вас это не будет большим огорчением. Ведь во время нашей последней встречи вы сообщили мне, что ненавидите меня, и ваша ненависть продлится до конца ваших дней.

— Отчаяние и гнев стали причиной безумных слов. Вы прекрасно знаете, что ничего подобного нет у меня в сердце. Идите, а я пока помолюсь за вас... Вернее, за нас. Чтобы ваш великодушный отец попросил доброго Господа и его ангелов избавить вас от чар, во власти которых, как я вижу, вы по-прежнему находитесь.

Девушка наконец повернулась к нему спиной, преклонила колени на одной из молитвенных скамеечек и опустила лицо к сомкнутым ладоням. Антуан промолчал, понимая, что все его слова не смогут пробить столь несгибаемое упорство. Он пожал плечами, быстро поднялся по ступенькам лестницы, перекрестился перед алтарем, на котором горела свеча, а потом поспешно покинул церковь, опасаясь еще какой-нибудь нежелательной встречи. Однако вполне благополучно добрался до дома.

Час спустя через ворота Сен-Дени выехал из города и Антуан, но по городским улицам он промчался галопом, распугав кумушек, кур и уток, зевак и даже караульных. В последнюю минуту он решил не брать с собой Грациана. Славный паренек очень расстроился, но Антуан постарался его утешить, сказав, что дает ему чрезвычайно важное поручение: он должен следить за домом на улице Пули, и чем больше узнает о его обитателях, тем лучше.

Три недели спустя Антуан вновь проехал через ворота Сен-Дени, но в обратном направлении, и был он необыкновенно мрачен и встревожен. Молодой человек добрался до Булони кратчайшей дорогой, а в Булони расспросил каждого корабельщика и лодочника, которые способны были переправиться через Ла-Манш, не везли ли они в Англию рыжеволосого дворянина, рослого и плечистого, забыть которого было невозможно... Но никто такого не помнил.

В придорожных постоялых дворах, церквах и монастырях на его расспросы тоже отвечали, что не видели такого человека. Похоже, Тома, едва только выехал за стены столицы, пересел на небесное облако...

Со смертельной тоской в душе Антуан отправился с докладом к полковнику де Сент-Фуа, который, едва услышал первое слово, разгневался.

— Исчез? Никто не видел? Великана с голосом, который похож на раскат грома? А что уж говорить о его смехе! Король ни за что вам не поверит!

— Вполне возможно, у Тома не было поводов смеяться. Могу только добавить, что я в отчаянии, господин полковник!

— Понимаю вас и разделяю ваши чувства. Завтра приступите к исполнению служебных обязанностей. Его Величество я предупрежу. Однако вашим товарищам ни слова. Я, как и вы, не могу поверить в фатальный исход. Для всех вы ездили в Булонь с поручением, о котором рассказывать не положено. Согласны?

— Да, господин полковник. Я и сам не позволяю себе думать о худшем. Не хочу закрывать дверь надежде.

***

За три прошедшие недели Лоренца окончательно вернулась к жизни. Но возвращалась она к ней очень медленно. Душераздирающий кашель мало-помалу поддался воздействию травяных отваров и препротивной сладковатой микстуры, и Лоренца стала спокойнее спать по ночам. Раны на теле тоже понемногу заживали и болели гораздо меньше благодаря примочкам, которые накладывал Кампо, и бальзаму, изготовленному по его собственному рецепту. Бальзамом очень заинтересовалась мадам д'Антраг, и ей удалось выведать его состав благодаря своей милой любезности, ореховым пирожным с медом и яблоками и сделанной из тех же яблок водки, которая нравилась доктору до безумия. Бальзам, по утверждению Кампо, должен разгладить на шелковистой коже девушки все следы зверских избиений. Во времена, когда шпаги, кинжалы и другие всевозможные клинки начинали плясать из-за любого пустяка, подобное целебное средство было настоящим божьим благословением!

— Не знаю, как в вашей стране, — призналась хозяйка дома доктору, — но французы обнажают шпагу из-за косого взгляда или чиха...

— У нас поступают еще хуже, по такой же весомой причине просто перерезают горло.

— Охотно верю, но тот, кому удается остаться в живых, поднимается с постели с такими шрамами и рубцами, что кажется, будто его перепахали, будто землю!

Подобная болтовня развлекала выздоравливающую, но не приносила ей главного, в чем она больше всего нуждалась: душевного покоя и успокоения мыслей. Воспаление мозга, от которого она чуть было не умерла, давало о себе знать ночными кошмарами и приступами тоски, граничащей с отчаянием. Что с ней станется, когда она покинет этот дом, ставший для нее, благодаря заботам мадам д'Антраг, надежным прибежищем? Больше всего на свете Лоренца хотела бы увидеть голубое небо и холмы Флоренции, но случится ли это когда-нибудь?..