Кинжал с красной лилией - Страница 84

По пути в Париж Антуан почти уверил себя в невиновности Лоренцы, но его отвлеченные умозаключения разлетелись в прах перед ужасающим свидетельством очевидицы, близкой родственницы Лоренцы, и уверенности в ее вине королевы, которая тоже доводилась ей родственницей. Надежда вновь вспыхнула благодаря сведениям, добытым Грациана. Но когда в руках этого Бруно Бертини Грациан увидел кинжал с красной лилией, Антуан окончательно и бесповоротно поверил в то, что прекрасные руки Лоренцы обагрила кровь Гектора де Сарранса. Она ударила его отца бронзовой фигуркой в висок, а негодяй, притворившийся пьяницей, тут же и довершил дело. То, что убийство было совершено не ее руками, не избавляло ее от вины. Флорентиец действовал по ее наущению. И, вполне возможно, был ее любовником.

Антуан, хотя и обнаружил несоответствия в рассказе донны Гонории, почувствовал странное удовлетворение, когда Лоренце был вынесен смертный приговор: все разрешилось, скоро всему конец. Колдунья исчезнет, и он, освободившись от чар, вновь станет прежним Антуаном и со временем обо всем позабудет. Но он не мог не увидеть последних минут ее жизни...

Молодой человек подобрался почти к самому эшафоту, чтобы ничего не мешало ему жадно любоваться стройной прямой фигуркой. Он не сводил с нее глаз, шепча про себя слова любви, которые никогда не произнесет вслух, желая ее ободрить и внушить мужество. Он даже решил, что после казни подойдет к палачу и попросит продать ему золотистую косу, которая так красиво лежала вдоль ее шеи, и эта коса станет его самым дорогим сокровищем, которое он унесет с собой в могилу...

А может, после ее кончины он окончательно сойдет с ума? Успел же он позабыть, что пришел сюда ради того, чтобы избавиться от своего наваждения... Кто знает? Он жаждал, чтобы ее тень стала его неразлучной спутницей и сопровождала его до того самого дня, когда они чудесным образом встретятся в мире ином... Антуан со странным умиротворением наблюдал, как Лоренца поднимается на эшафот, как произносит слова прощения палачу... И вдруг, как в тот вечер в Фонтенбло, реальность уступила место сну. Неведомо откуда появился бешеный всадник, криками проложил себе путь в толпе, встал рядом с Лоренцой и объявил о своем праве взять ее в супруги, а потом унес в своих объятиях... И этим всадником был не кто иной, как его друг Тома!

Неизвестно, сколько еще времени простоял бы потрясенный Антуан, глядя на пустой эшафот, если бы не услышал обращенный к себе женский голос:

— Вам дурно, месье?

Он вздрогнул, поднял голову и, увидев немолодую женщину с кротким лицом в монашеском куколе, привычно обнажил перед монахиней голову.

— Простите, что вы сказали?

— Я спросила, не стало ли вам дурно? Вы бледны, как полотно.

— Ах, это? Нет, ничего... Я недавно был болен.

— Согласитесь, это место мало подходит для выздоравливающего. Хотя, может быть, эта несчастная молодая женщина приходится вам родственницей?

Почему незнакомка задала ему этот вопрос? Антуан нахмурил брови.

— Нет... Нет, я просто проходил мимо... А вы как тут оказались? — осведомился он с внезапной резкостью.

— Я пришла сюда молиться. И Господь сотворил чудо. Благословенно будет Его имя во веки веков! Он избавил невинную жертву от жестокой и несправедливой участи!

— Откуда вы знаете?.. Я имею в виду, знаете, что она невиновна?

— Знаю прекрасно, достаточно на нее посмотреть. Теперь будем надеяться, что Господь Бог пошлет ей счастье, которое она с таким трудом заслужила. Я буду за нее молиться. И за вас тоже, — добавила она, склонив к плечу голову и глядя на него с состраданием. — Пусть Господь пошлет вам возможность разобраться с самим собой. Вы в этом очень нуждаетесь.

Она кивнула ему и неторопливо направилась в сторону Сены, но, похоже, ее хорошо знали в этом квартале, потому что люди подходили к ней улыбаясь и почтительно ее приветствовали. Монахиня все более отдалялась, а Антуан обратился с вопросом к женщине, что стояла, скрестив на груди руки, и смотрела ей вслед с радостной улыбкой.

— Простите за беспокойство, вы знаете... эту даму?

Женщина испепелила его взглядом.

— Она не дама, она святая! Она приходит сюда, когда здесь страждет невинная душа. Ее зовут сестра Доктрове.

— Она монахиня?

— Была монахиней, но безбожники-гугеноты сожгли ее монастырь, который стоял на Луаре. С тех пор она живет в приходе собора Парижской Богоматери у своего брата-каноника... Но чаще всего ее можно встретить на улице. Всегда ласковая, всегда с улыбкой... И такое иногда говорит!

— Что же она такое говорит?

— Советы дает очень важные. Но спрашивать ее без толку, никогда не ответит. Говорит, если только... ей повелено свыше. А вам она что-то сказала?

— Да, в общем-то... Но мало. Сказала, что та, которую собирались казнить, была ни в чем не повинна.

— Ну, так можете быть уверены, что так оно и есть. И вы считаете, что вам мало сказали? Имейте в виду, что сестра Доктрове никогда не ошибается!

— В таком случае ее должны постоянно приглашать в Лувр. Говорят, что королева крайне...

— Сестра Доктрове никогда туда не ходит.

— Почему?

— Потому что во дворце видят и слышат то, что хотят увидеть и услышать. Такое действие оказывает на людей власть. А сестре дано видеть истину. Доброго вам дня, мсье!

И женщина, как и сестра Доктрове, тоже пошла себе не спеша, но только в другую сторону. Антуан посмотрел ей вслед и двинулся к ратуше.

***

Нельзя было сказать, что в ратуше царили тишина и спокойствие. В то время как Тома понес Лоренцу, лишившуюся чувств от нежданного потрясения, в привратницкую, чтобы поручить ее заботам жены привратника, эшевены и судьи обступили Жана д'Омона, требуя дать им ответ, откуда взялся такой закон! Из-за древности этого закона никто о нем слыхом не слыхивал! Прево обвиняли в том, что он превысил свои полномочия, решив единолично, без совета с другими судьями, не только прервать казнь, но и отменить смертный приговор. Все говорили перебивая друг друга, и до согласия было далеко.